| Домашняя страница Георгия Жердева |
Ты говорил мне:
"Зачем тебе свобода? Опомнись, моё солнышко! Бери пример с того студента, которого мы видели осенью в Амстердаме. Он сидел в университетской столовой и ел что-то вроде комплексного обеда по-голландски. Помнишь эти обеды? Живописные, как натюрморты, которые мы рассматривали перед тем в Королевском музее. На закуску - селёдка, посыпанная укропом, главное блюдо - дары моря, завёрнутые в ярко-зелёные листики салата. Каждая ракушка завёрнута в свой лист! Мы не знали, как к ним подступиться. Но тот студент кушал подобные блюда каждый день. Он безупречно орудовал прибором. Знаешь, во что он был одет? В белый трикотажный свитер и красную футболку поверх него. Красивое сочетание, не находишь? А на футболке - чёрным на красном - во всю грудь портрет Че Гевары. Ну тот, с самой известной его фотографии: борода, берет, а во лбу горит звезда, красная, как и сама футболка... Что случилось потом? Да ничего не случилось. Он так и кушал дальше. Куда ему спешить? Мы ушли, а он всё разламывал аккуратно свои ракушки и клал в рот нежное солоноватое мясо. Больше мы его не видели, но я знаю, что было с ним в тот вечер, впрочем как и во все другие вечера. Вечером он сидел в кафе, в одной из тех стекляшек, в которых люди укрываются от ветра и дождя, подобно тюльпанам, предназначенным на продажу в холодное время года. Он пил чай с молоком, он согревал руки о горячую чашку, он дискутировал с приятелем о том, какие сливки вкуснее - вишнёвые или ванильные. И отблеск свечи, мерцающей на покрытом белой скатертью столе, падал на отважное лицо Че Гевары...
Так что вот, моя дорогая, постарайся равняться на этого студента. Мечтай о свободе, возведи её в культ, преклонись перед ней, но никогда - никогда! - не пытайся действовать. А то, знаешь, что может случиться? Помнишь, по телевизору показывали демонстрантов в Лондоне в день свадьбы принца Эдварда? Они громили витрины магазинов в знак протеста против капитализма и эксплуатации. По-моему, им удалось ворваться внутрь какого-то универмага. Кажется, они разнесли его на части, а потом, преследуемые полицией, выбежали наружу с другой стороны. И что они там увидели? Ещё один универмаг, ещё и ещё... Они были окружены...
Ну скажи, что ты будешь делать с этой твоей хвалёной свободой, если я, так и быть, развяжу тебе руки? Нет, я, конечно, этого не сделаю, но ведь можно же порассуждать чисто теоретически. Итак, я развяжу тебе руки, позволю тебе одеться и идти на все четыре стороны. Куда ты тогда пойдёшь? В университет? Хорошая идея! А что за лекция? "Французская лирика"? Charmant! Я, кстати, знаю твоего профессора. Он едва пролезает в двери из-за своего живота, у него одышка и ногти, как у ведьмы. Рассказывая о Рембо, он плотоядно улыбается и облизывает губы. Он знает о нём всё, абсолютно всё. Он ведёт себя так, будто приватизировал его бессмертную душу. Не спорь: ты порой, забывшись, ищешь в лице этой развалины черты юного поэта. Но всё напрасно. Ты думаешь, он открывает тебе путь к небесам, но это тупик. Пойми, моя дорогая, и не рвись больше на свою дурацкую лекцию...
О, те уроки, которые преподаю тебе я, твой Бог, куда полезнее. Что ж, повторим сначала..."